Menu
Пред След
A+ A A-

О русских печах в деревнях Аткарского края. Продолжение

  • Автор: Евгений Петров

Русская печь в крестьянской хатеПродолжение рассказа бывшего жителя Аткарского района Евгения Петрова о роли русской печи в крестьянских хозяйствах, подготовлен материал научным сотрудником Краеведческого музея Владимиром Рыжовым.

Начало рассказа можно прочитать здесь.

В большой крестьянской семье печь топили ежедневно и летом, и зимой, иначе хозяйка не могла накормить всех едоков и обеспечить пропитание домашним животным. Хлеб пекли раз в 5-7 дней.

Особенно нужно сказать о квашне, деревянной кадке для теста, выдолбленной из цельного липового чурбака. Квашня кормила всю семью десятилетиями. У бабушки была еще и керамическая, глиняная квашня, несколько большего размера. Она варьировала ими в зависимости от потребности семьи в хлебе на следующей неделе. Но предпочтение отдавала все-таки деревянной квашне, выдолбленной дедом Данилой. В деревянной квашне тесто поднималось быстро и пышно, хлеб получался отменным. Ароматные хлеба дарила эта квашня. А радости у детишек было сколько! Когда выпекался хлеб, у детей был праздник. Когда тесто выстаивалось, покрытое чистым холщовым полотенцем, то нам с печи было видно, как пухла голова на квашне, поднимая полотенце.

Когда пекли хлеб, бабушка как-то по-особому топила печь, стараясь применять не кизы, а дрова. И дрова брала не абы какие. 22 октября на Якова Древопильца начиналась пора заготовки дров для русских печей. «Осеннее полено горит жарко, вешнее и летнее ему не чета – спорины в них нет». Осеннее полено было самое лучшее для выпечки хлебов, так как потеряло влагу естественным путем и имело большую теплокалорийность. Дрова еще с вечера клали на под печи, чтобы они просохли.

Дрова в деревне – это один из насущных и жизненно важных вопросов, следующий по значимости после хлеба. Так и говорили: «Если дров не стало, то все пропало!». Не может семья выжить возле холодной печи. Крестьяне шутили: «Как бы Бог не дал топора, то и утопиться давно бы пора!». Хорошим помощников в рубке дров был топор. От дровосека требовалась  сила, сноровка, выносливость: «Лес сечь – не жалеть плеч». Интересно, что место на пазьме, где кололись дрова, считалось «нечистым». Нельзя было колоть дрова на пороге дома. Место для колки дров устраивалось где-то в сторонке, люди старались не заходить туда ночью. К этому месту нельзя было подходить беременным, чтобы ребенок не родился с рассеченной губой.

Березовые дрова были любимы, но выделяли много сажи, которая собиралась в дымоходах. Жарко и почти не выделяя сажи, горели ольховые дрова. Их называли «царскими» дровами, так как использовали для топки в царских палатах. К дровам относились с уважением, и когда меняли место жительства, то среди первых вещей вносили в дом дрова со старого двора. Первый раз печь в новом доме топили именно этими дровами. В лесу не брали дрова с дерева, в которое ударила молния или которое было вывернуто с корнем во время бури, – можно навлечь несчастья на дом. Нерадивые хозяева, не имеющие запаса дров на зиму, вынуждены были топить печь «сырником», то есть сырыми дровами из свежесрубленных в неподходящее время деревьев. Они с трудом разгорались, дымили, а порой и гасли.

Из-под заслонки сладко пахнет березой. Вытопив печь и дождавшись, когда прогорят последние синеватые огоньки и останутся только пышущие жаром рдеющие угли, бабушка плотно закрывала устье заслонкой, и тогда начинала прогреваться печь, а сама в это время занималась тестом. Чутьем и долгим опытом она знала, когда в печи уже образовался «изволочный жар» и печь «дошла» и можно сажать хлебы.

Заводя квашню, бабушка заранее знала, сколько у нее будет круглых буханок («поляныць»). Формировала она их разными по размеру. Крупные сажала в самые прогретые части пода, а мелкие – в более охлажденные, находящиеся ближе к устью. В итоге все буханки пропекались одновременно и были одинаково очаровательного вкуса.

Кочергой тщательно выгребались все угли, но предварительно на загнетку отправлялась часть углей и засыпалась золой. Здесь огонь сохранялся до утра, до следующей топки. Спички были и малодоступны, и дороги.

По существующему поверью, огонь в печи гасили только один раз в году, принося затем новый «живой» огонь, добывая его трением. «Живой огонь» могли переносить из одной хаты в другую. Считалось, что «живой огонь» обладает чудодейственной силой, и его использовали в случае повальных болезней в деревне или падежа скота.

Веником бабушка выметала под, слегка застилая его свежей ржаной соломой, и широкой деревянной лопатой на него сажала рядами сформированные круги теста. А вот шесток и загнетку бабушка обметала специальным сметником из гусиного крыла. Караваи были большие, душистые, аппетитные, с хрустящей корочкой и приставшими к исподу золотистыми подгоревшими соломинками. Осенью вместо соломы под печи выстилали капустными листьями.

Тот, кто однажды пробовал хлеб, испеченный в печи, сваренные борщи и томленое молоко, тот никогда не забудет их превосходного вкуса и аромата. Вкус пищи, приготовленной в печи, совершенно меняется в лучшую сторону. Одна и та же хозяйка не может в городе сварить такой борщ, каши, испечь пироги, как у себя в деревне, в русской печи. Печь – такой агрегат, в котором пища готовится особым способом. В ней она не варится, не кипит, а томится. Томление придает пище приятный для крестьянина особый вкус, запах, цвет. Молоко, поставленное в печь, никогда не сбежит. Отрезанная большим ножом «до пуза» краюха теплого хлеба с кружкой томленого коричневого молока была настоящим лакомством для детей. Весь секрет в том, что жар печи «объемлет» заложенный продукт равномерно со всех сторон, а температура стабильна в течение длительного времени.

После окончания топки трубу закрывают вьюшкой. Важно было сделать все вовремя: и тепло не упустить, и не угореть от угарного газа. Если в доме умирал человек, то родственники открывали вьюшку у трубы печки, как бы освобождая путь на свободу для души умершего.

Помню, утром мы, внучата, просыпались на печи от изумительно вкусного запаха блинов. Бабушка уже напекла их целую горку, и они, горячие, толстые, с дырочками, пленяли наше воображение. От них пахло ароматом «кислых» блинов, ласковыми бабушкиными руками, веяло любовью и добротой. Мы ели их с молоком. Сметаны детям никогда не перепадало.

Большую часть времени бабушка возилась у печи. Это были две неразлучные спутницы – бабушка и печь. По окончании дневных работ у печи бабушка подходила к ней и говорила:

- Спасибо тебе, печь-матушка! Ты накормила всех, обогрела, приютила больных, дала пищу скотине.

Для меня печь – живая душа, лучшая и неразлучная до самой смерти подруга. Наши дедушки и бабушки и их родители не представляли себе жизни без печи. В зимнюю пору, при тихой погоде, приближаясь по аткарской дороге к деревне, подойдя к последнему взгорку между лесом «Липняк» и «Березняк», при взгляде на утреннюю деревню видны вертикальные столбы дымов. Это хозяйки топят печи. Сколько хат – столько и столбов дыма. И не видя под снегами самих хат, а только считая столбы, можно вычислить какой столб чей. И если у какой-то хаты нет столба, то значит, что в этой хате случилось какое-то горе. Не может никакая хозяйка не топить печь, пропустив хотя бы один день. Столбы четко указывают на «Г-образную» планировку деревни. Видимо, не зря бытовала поговорка: «Чей дым повыше, а чей пожиже». С большой долей вероятности по дыму можно было определить, в какой хате сегодня пекут хлеб. Дым от кизов значительно отличался от дровяного дыма.

Но при плохом хозяйском отношении к печи она могла представлять и грозную опасность. Если ежегодно не чистить дымоходы и боров, то на их стенках налипает и осаждается сажа, которая представляет собой недогоревший углерод, сгораемый элемент, имеющий весьма значительную теплотворную способность. Если сажи накопилось много и произошло ее возгорание, то это может стать причиной пожара. Вся беда в том, что горение из печи переносится в дымоходы и боров и одновременно по всей их поверхности, С превращается в СО2 мощным открытым пламенем. Выделяется большое количество тепла. Печь как бы «сходит с ума», начинает шипеть, гудеть и свистеть, забирая большее количество воздуха через загнетку и выбрасывая языки пламени через трубу. Может загореться соломенная кровля. При недостаточной теплоизоляции в разделке перекрытия и кровли может случиться их возгорание. Единственный способ борьбы – прекратить доступ воздуха, закрыв вьюшку и заткнуть сверху трубу мокрой рядниной. Поэтому, как говорят, нужно регулярно «трусить» сажу.

До сего времени наши конструкторы не создали достойную замену этому древнему очагу, тепло которого согревает русскую душу. В Америке, в огромной столовой миллиардера Билла Гейтса, самого богатого человека в мире, побывавшего в России и попробовавшего блюда из русской печи, по его прихоти построена и действует настоящая русская печь, в которой ему готовят пироги и кулебяки с мясом, томят в глиняных «глечиках» молоко и рассыпчатые каши.

В тех семьях, у которых дом состоял из двух комнат, передняя «красная» комната-горница зимой выстывала, и к вечеру в ней уже было прохладно. Для решения этой проблемы в простенке между комнатами ставилась специальная отопительная печь-«голландка» или «груба» квадратного сечения из кирпича. Эта печь топилась, как правило, дровами по вечерам, и тремя своими стенами выходила в горницу, нагревая ее. К стенке этой печки хорошо было прислониться спиной человеку, пришедшему с мороза, и быстро согреться. В состоятельных семьях, где было много детей, к «грубе» пристраивали лежанку на одного человека. Она нагревалась за счет горячих газов, проходящих в каналах под лежачим  местом. На ней спали также, как на печке, лечились теплом.

Единственным средством излечения ревматизма было садиться перед буйно горящей топкой из березовых дров, подставляя колени лучистому теплу от огня и терпеть нагрев как можно дольше. Регулировать горение можно было притоком воздуха через поддувальную дверцу, а также тягу в трубе с помощью вьюшки или задвижки.

Богатые люди обкладывали стенки голландки плиткой или изразцами. Тогда печь уже выглядела декоративным элементом в комнате. Хата, крытая соломой, хорошо сохраняла тепло зимой. С целью экономии тепла многие хозяева обкладывали на зиму все стены хаты по контуру полуметровым слоем соломы, оставляя лишь окно и входную дверь. Такой способ увеличивал пожароопасность жилища, но резко сокращал потребность в топливе на обогрев. Жизнь учила сохранять тепло.

Кроме всего прочего, печь отапливала еще и чердак хаты за счет тепла от трубы и борова. На зиму закрывались все фронтонные окошки и соломой по контуру заделывались продухи под стрехами. Это позволяло хранить на чердаке в соломе зимние яблоки, не подвергая их замораживанию. А в хате потолок не был холодным.

Светлые воспоминания детства, будто родничком живой воды, наполняют мою душу. Может быть, кому-то покажется нелепым и смешным рассказывать о каких-то печках. Но ведь память наша бережет то, что запало в нее на всю жизнь.

Читайте также интересные новости:

Замечания и предложения направляйте по адресу: uezd1966@mail.ru. Контакты Новостной сайт 18+. При использовании материалов сайта активная гиперссылка на atkarskuezd.ru обязательна. Любое незаконное копирование без указания источника преследуется по законам РФ. Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.