Евгений Петров о страшной жизни и голоде в деревне в годы войны
- Автор: Евгений Петров
Родившийся и живший в селе Гайворон Аткарского района Евгений Петров рассказывает о страшной и голодной жизни в деревне военных лет.
Материал был подготовлен к публикации старшим научным сотрудником Краеведческого музея Владимиром Рыжовым, а его предыдущую главу можно прочесть здесь.
Бабье горюшко на военных дрожжах замешано, слезой утешаемо и слезой же умываемо. Некоторых семей скорбная весть коснулась не единожды.
Так, Ефимия Онуфриевна Поплавская в 1941 году получила похоронку на сына Василия Викторовича, а в 1942-м – на второго сына Дмитрия Викторовича. Третий сын, Иван Викторович, вернулся с войны инвалидом первой группы. И это семья, которая в 1930 году была раскулачена, у которой был реквизирован жилой дом, а сами они были выгнаны на улицу!
В семье Трофима Андреевича и Матрены Петровны Майборода погибли два сына – Василий Трофимович в 1943 году и старший лейтенант Николай Трофимович 22 апреля 1945 года в Германии. В семье Федора Мефодьевича и Натальи Фадеевны Голодняк погибли три сына: Кирилл Федорович и Петр Федорович в 1941 году, Борис Федорович в 1944 году. В свою очередь у Кирилла погиб на фронте сын Александр. В семье Ищенко Марии Яковлевны погибли два сына: Семен Гаврилович и Антон Гаврилович.
Официальная информация о гибели солдата приносила в дом горе, но исключала благотворительность к семье погибшего: начисление пенсий или единовременных пособий. Имел силу только акт, проходящий по документации с грифом «НКО» – народный комиссариат обороны, и установленная форма № Н-Ф-4.
Один из трагических случаев произошел с семьей Максима Федоровича Нагула. Уходя на фронт, он оставил жену Евгению Васильевну и 5 малолетних детей. Весной 1943 года погибли от употребления в пищу «отравленных колосков» мать, дочь и сын. Голодающее население, собиравшее прошлогодние колоски, заболевало «септической ангиной».
Опасную болезнь вызывали накопившиеся в зернах токсины. В народе эту болезнь прозвали «колхозный диатез». Три сестры остались сиротами: Елена 16 лет, Лида – 11 лет и Валя – 7 лет. Отец воевал, дошел до Германии, но был тяжело ранен и скончался в госпитале в Польше уже после окончания войны 31 мая 1945 года. Дети остались полными сиротами.
После войны деревни и села остались ополовиненные. В процентном соотношении по стране из общего призыва сельских мужиков войну погибло больше, так как не имели они никакой брони от фронта, да и сельского населения в стране было больше. Гайворонское почтовое отделение обслуживало четыре населенных пункта: Гайворон, Воеводчину, Ежовку и Александровку.
И везде росло количество вдов и детей-сирот. Во всей деревне не было ни одного почтового ящика. Отправляемые письма носили на почту сами или давали в руки, чтобы попутно отнесли на почту. Навсегда запомнятся строки восьмилетнего мальчика, который писал на фронт отцу: «Приезжай с Победой, папка, домой неубитый и не ранетый».
Нетороплива сельская почта, скромен ее сервис, зато можно быть твердо уверенным, что письмо, даже если оно адресовано «на деревню дедушке», обязательно дойдет до адресата.
Бедные бабы-вдовы! Ты поглядишь на них и душе хочется плакать. Другой и тридцати нет, а с лица уже ничего не возьмешь. Ветром, да солнцем, да морозом так задубит ее, что и за сорок примешь.
За время войны они постарели, похудели, повысохли, и был у них такой вид, словно были они в чем-то виноваты. Тяжелая работа в колхозе была без конца и без края, голодные дети, письма с фронта, тяжелые мысли по ночам, страх и собранное в кулак сердце – нельзя показывать детям свое отчаяние. Страна воевала с врагом, говорили: надо выстоять! Был официальный призыв в газете: «Колхозница! Братьев и мужей на фронт провожая, их замени на фронтах урожая!». А у вдовы один был враг, который не давал ей ни минуты покоя – нужда и голод. Женщины от тяжелой мужской работы в колхозе, как тогда говорили, «срывали животы» или болели надсадой.
Все тяжести таскали на себе: мешки с зерном и картофелем, тяжеленные снопы, и особенно «доставал» их мерный ящик с ручками в 50 кг для пшеницы. Никто в деревне не рожал в войну, за исключением нескольких молодок, «слюбившихся» с постояльцами-военнослужащими, бывших на постое в деревне. Многие дети, родившиеся в конце 1930-х годов, не помнили своих отцов, погибших на полях войны.
В войну в деревнях не было полных женщин. Энергия миллионов колхозниц шла на общую Победу! На лицах женщин в военные годы редко появлялись улыбки. Единственной радостью были фронтовые треугольнички, написанные химическим карандашом. Их перечитывали много раз и бережно хранили. Уставшие от тяжелой многочасовой работы, истерзанные болью за своих солдат женщины со страхом получали казенные конверты, заранее не ожидая от них хороших вестей.
А сколько сил и здоровья вложили они в лозунг: «Все для фронта, все для Победы!».
Стать солдатской вдовой значило на всю жизнь потерять шанс на счастье и опору – крепкое плечо мужа. Оставались бесконечные заботы о детях и неистребимая тоска одиночества, одинокие ночи, в которых перегорало их бабье нутро.
Работали тяжело, много и без отдыха. Летом зачастую ходили босиком. Приходилось косить не только травы по лугам, но и хлеба в поле. Эта работа и для мужчин тяжела, а тут молодые, да к тому же голодные женщины. Косили до кровавых мозолей и кругов в глазах. Тетя Нюра вспоминала: «На работе вытягивались в нитку, кажется, что все кишки порвала. В сумерки, а то и ночью, возвращались домой смертельно усталые. Всю войну бегом, как запаленная».
Была у вдов своя помощница – песня! На быках едут – поют, разуты, раздеты – поют, голодные – поют. Пели о молодости, о любимых, о своем кратком бабьем счастье, о проклятой войне.
(Окончание следует).