Menu
Пред След
A+ A A-

Грустный рассказ Евгения Петрова об извечных проблемах «Дорога в Аткарск»

  • Автор: Евгений Петров

Лошадь на заснеженной дорогеУ немцев есть хорошая пословица: «Дороги определяют степень культуры и благосостояния народа». А у русских другой критерий: «В России есть две беды – дураки и дороги». И России еще долгое время не уйти от этих бед.

Публикация данного рассказа Евгения Петрова была подготовлена научным сотрудником Аткарского краеведческого музея Владимиром Рыжовым.

К бездорожью крестьянину не привыкать! В Гайвороне была единственная дорога, связывающая его с внешним миром. В инженерном отношении это была никакая не дорога, а просто наезженная полевая двухколейная тропа. Трава и бурьян росли прямо между колеями. Нигде не отпрофилирована, без водопропускных труб в низинах, не обозначена никакими внешними ориентирами, зимой абсолютно не видна и не ощутима.

Зимой метель переметает дорогу. Видимости никакой. Править вожжами бесполезно. Умная лошадь сама сворачивает то вправо, то влево, когда в снегу под ее ногами теряется твердый накат. В России крестьяне называют дорогой то место, где им хотелось бы проехать. Про такие дороги говорили: «Их мерил черт да Тарас, но у них цепь оборвалась».

Из больших перевалов на аткарской дороге был только один – при подъезде со стороны Аткарска к лесу «Липняк» и «Березняк», между которыми она проходила. Выехал на взгорок и виден весь Гайворон, тянущийся вдоль Белгазы. Это была дорога для пяти деревень: Ежовки, Воеводчины, Гайворона, Рудни и Вяжли. До Аткарска 25 километров. На полпути расположен поселок Елизаветино, центральная усадьба «Тридцатого совхоза». Вокруг – малохолмистая степь, глазу не за что зацепиться. Если идти солдатским шагом, потребуется 5-5,5 часов, ехать на волах 7-8 часов, с легкой поклажей на лошадях можно доехать за 4 часа.

Через Аткарск проходила железная дорога Москва – Саратов, которая связывала город и район со всей страной. По проселочной дороге из Гайворона ездили на базары и ярмарки, отправлялись старики на моления в Аткарск и Саратов, уходили молодые люди на учебу в школы, ПТУ, техникумы, институты, уезжали на войну и возвращались победителями, везли больных и рожениц в больницы, уходили в «большую жизнь» будущие офицеры, учителя, врачи, инженеры, ученые и даже генерал и Герой социалистического труда. По этой дороге увозили раскулаченные семьи и кулаков, пропавших потом в застенках ГПУ.

От натруженных мужицких ног, скрипучих телег, копыт лошадей и волов дорога не стонала, а становилась с каждым годом все упружистей. В сухое время года она была гладкая, накатанная, без кюветов, приятная для поездки на любом виде транспорта, хотя видимого хозяина, который ухаживал бы за ней, не было заметно. Как говорили, дорога была «торной». Особенностью русских дорог было то, что, собираясь в путь, русские люди готовились к серьезным испытаниям.

По этой дороге выкачивали из деревень весь урожай, выращиваемый в колхозах. С наступлением уборочной везли зерно на элеватор в город. И ехали в город из деревни автомашины, груженные пшеницей, молоком, мясом, картофелем, шерстью, яйцами, овсом и сеном, а возвращались пустые.

Сколько же можно было терпеть крестьянину, что труд его обесценен, и нет у него полноценной ни моральной, ни материальной, ни социальной защиты. Дошло до того, что повезли в город разобранные гайворонские хаты. Жители уезжали с грустью, оставляя свои родные, кровью выкупленные когда-то земли, оставляя на кладбище родственные гробы. Двинулась из деревни и молодежь. На каком же таком вече осудили деревню-кормилицу, труженицу от зари до зари, выдюжившую такую неподъемную ношу – войну!

Из Саратова часто присылали машины на помощь деревне в вывозе урожая. Иногда попадались пьяницы-шоферы, которые устраивали аварии. В 1950 году при поездке с таким шофером погиб на дороге сын гайворонского почтальона Николай Мазков, а студентка Саратовского мединститута Мария Мукосей была искалечена.

Власть менялась, но это никак не сказывалось на качестве и состоянии дороги. И ходили гуртом на выходной день ребята, учащиеся ГПТУ из Аткарска, с песнями под аккордеон, растекаясь по своим деревням.

Для деревенского жителя, даже если он идет по своей единственной улице, считалось, что он идет по дороге. И не дай Бог, чтобы черная кошка дорогу перебежала. Добра не жди и пути не будет. И вообще нельзя, чтобы кто-то дорогу перешел. Даже дети и подростки бегали наперерез друг другу, чтобы избежать подобного. На Руси было очень много примет и обрядов, связанных с подготовкой отправления в путь: неблагоприятными дням для путешествия считались понедельник и пятница; на дорогу следовало присесть и призадуматься; путешественника крестили на дорожку, читали специальные «дорожные» молитвы.

Чтобы дорога была удачная, говорили: «Скатертью дорога!»; не сажали в телегу первой женщину – к беде; плохой приметой считалось возвращение с полпути – дороги не будет; радовались найденной на дороге подкове – ее вывешивали над дверью в качестве оберега; никогда не поднимали найденный на дороге нательный крестик – к беде; за уехавшим не подметали пол три дня; чтобы вернуться в понравившееся место, бросали в ближайший водоем монетку.

Долгие годы в зимнее время вдоль дороги не было никаких визуальных объектов, чтобы ориентироваться при передвижении. Была лишь строчка столбов с двухпроводной телефонной линией, выходящей из Аткарска на Елизаветино, где-то в ста метрах справа от дороги. А кругом только белая блестящая равнина снега, который полностью засыпал дорогу после ночной вьюги. Когда я в зимние каникулы в техникуме ходил пешком в Гайворон в конце января, то ориентировался только на эти столбы, которые уже в самом поселке смыкались с дорогой вместе.

На дороге действовал долгие годы низководный деревянный мост через Белгазу. Во время разлива весной этот мост и пойменная предмостная земляная дамба полностью уходили под воду. Шалая вода с шумом перекатывалась через мост, заливая всю луговину. Все заречные деревни на время разлива оставались без транспортного сообщения. Разве что местные рыбаки после окончания ледохода могли перевезти какого-то торопящегося пешехода. Каждую весну такой мост требовал ремонта из-за нанесенных льдинами повреждений.

Был и еще один мостик на «Кучанах» – в районе молокозавода. Он был не через основную реку, а через перетоку («сорму») между двумя речным гладями. Этим мостом пользовались, когда нужно было ехать в районный центр Дурасовку и в Аткарск по юго-восточному маршруту, который использовался, главным образом, в летнее время. В Елизаветино протекала степная маловодная речушка Иткарка. Там не было моста, и ее преодолевали вброд зимой и летом до тех пор, пока в пятидесятых годах не построили хорошую дамбу с двухполосной автомобильной дорогой.

На этой дороге не было километровых столбов. Дорога испытывали людей на прочность, была настоящей школой общения с внешним миром. Поэтому и родились пословицы: «Человек познается в дороге», «Солнце греет, а дорога учит». После войны даже на такой вроде бы тупиковой дороге было неспокойно. Так, около Елизаветино были изнасилованы разбойниками две гайворонские девушки, возвращавшиеся вечером домой из Аткарска, где они работали медсестрами в госпиталях.

Формально хозяином по содержанию дорог и мостов на территории сельских поселений был сельский совет, но это было самой крайнее и последнее отпочкование Советской власти, у которого не было ни финансовых, ни материальных возможностей для выполнения этих функций.

Но дорога на Гайворон была проселочная, местного значения, связывающая с Аткарском. А вот столицу губернии Саратов связывал с Москвой почтовый тракт, так называемый «большак». Это была дорога более высокого класса, приспособленная для круглогодичной эксплуатации и проходила по линии Саратов – Татищево – Аткарск – Большая Екатериновка – Ртищево – Тамбов и далее до Москвы. Эта дорога имела уже внутригосударственное значение, хотя и без сплошного твердого покрытия, но в нужных местах была засыпана щебнем или гравием, а по сторонам имела водоотводные кюветы. Эта дорога обеспечивала и почтовую службу, и грузопассажирские перевозки между городами.

С определенной последовательностью были построены конно-почтовые станции, где можно было обогреться, перекусить, поменять лошадей. По архивным данным, такая станция действовала в сельце Урали под Аткарском. В тех направлениях, на которых были построены железные дороги, почтовые станции очень быстро зачахли.

Тем не менее, даже в 1913 году в России действовало еще 7618 почтовых станций с почтовыми лошадьми.

(Продолжение следует).

Читайте также интересные новости:

Замечания и предложения направляйте по адресу: uezd1966@mail.ru. Контакты Новостной сайт 18+. При использовании материалов сайта активная гиперссылка на atkarskuezd.ru обязательна. Любое незаконное копирование без указания источника преследуется по законам РФ. Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.