Как один пацан двух корифеев обловил
- Автор: Александр Чекинев
Зима в этот сезон выдалась теплая, природа как бы извинялась за прошлогоднее буйство мороза, однако для многочисленных любителей подледного лова теплая погода явилась огорчением. Сиди и жди, когда его величество Мороз изволит в гости пожаловать.
- Сколько сегодня у тебя утром было? – звонит своему другу на пригород живущий в многоэтажке заядлый рыбак дядя Валера.
- Минус четыре, маловато, мне говорили, будто ребятишки в Уралях на лед выходили, но сам не видел.
- Я вчера спускался к Аткаре, где баня, только в заливчиках закраинки. Рано на лед, брат, рано.
Такие разговоры длились у рыбачков почти второй месяц. Уже в который раз надраены и «напастогойены» самые уловистые зимние блесны, перевязаны мормышки, заточены крючки, кстати, опытные рыбаки немного стачивают надфилем бородку крючка у мор-мышек, чтобы было легче насаживать мотыля и не тек он сильно. И лишь 13 декабря столбик термометра опустился до минус 14 градусов. Все, скорее на лед. Теперь безопасно, однако, как говорится, «пешня рыболова сторожит, а рыбак пешней дорожит». И вот застучали задорно и радостно пешни, полетела ледяная стружка. «С почином, с почином», – зашипели вгрызающиеся в лед буры.
Не знаю, почему, но все подтвердят, раньше всего нормальный, сантиметров в семь, лед появляется на Белгазе в районе Ежовки и Гайворона, словно полюс холода там какой-то, между Кочетовкой и Вольновкой, выше к Галахово, лед еще тонок, а здесь – красота, ходи по всей реке, если пешня тебя, конечно, сторожит. И вот там-то, в районе давно ушедшего в небытие гайворонского маслозавода, и сошлись праздновать перволедок известный на весь город везунчик-асс дядя Валера, кормящий рыбой всю семью и соседей, пригородский Володя и совершенно случайно оказавшийся на этой речке четырнадцатилетний паренек Леша, которого отец «забросил» туда по пути на охоту, а сам поехал дальше добывать косых, хотя вряд ли их сейчас легко добудешь, снега фактически нет, и летит заяц пулей, куда захочет, презирая собак и почти не оставляя следов на серой клочкастой наледи.
Дядя Валера ищет щук поблизости от упавших в воду деревьев, чудеса творит в его руках посеребренная длинная блесна. Вот после очередного взмаха хлыстиком метнулась она подо льдом в сторону похожей на крокодила коряги, упала на дно, еще даже не повисла, и вот удар – сгибается виниловый хлыстик, звенит леса.
- Врешь, зубастая, с кем тягаться затеяла? – бормочет дядя Валера, ловко парируя рывки рябины, и, уверовав в прочность провольфрамленного зеленого поводка, он переходит в наступление и вскоре подхватывает и отбрасывает в сторону от лунки пятнистую краса-вицу под килограмм весом.
Володя играет универсальной желтой каплевидной (такую любит крупный окунь) блес-ной, и вот, когда блесна после колебаний вроде бы остановилась, удильник легонько кто-то пригнул книзу. Подсечка, и вот вместе с куском скрывавшейся подо льдом кувшинки на поверхность вылетает ощетинившийся красноперый горбач размером с рукавицу. За ним – второй. Третий взял в заранее пробитой ближе к берегу лунке. Возле проточки на блесну польстилась некрупная щучка. Прежде чем переменить ямку, Володя заботливо укладывает в мешочек добычу и прячет ее в багажник припаркованной у ветел «шестерки».
Голенастый, высокий дядя Валера, облавливая со всех сторон поваленное дерево, снимает с крючка уже третью щуку.
- Ты что, одних щук ловишь? – смеется проходящий мимо дядя Володя. – Оставь хоть од-ну на завод.
У одного Лешеньки нет улова, он без толку машет удильником (наверное, очень часто), меняет «золотую рыбку» на капельку, на длинную белую блесну, которая перешла к нему по наследству после смерти соседа и по всем признакам сделана из старинного полтинника. Лунки делает и у берега, и у коряг и у кувшинчиков, видных сквозь сизого цвета лед. Нет – напрасно.
- Не так просто управлять зимней блесной, – успокаивает его дядя Володя, возле которого опять копошатся ровненькие окуни. – Мне тоже эта наука долго не давалась, через пару лет намострячишься.
Лешенька садится на ящик, жует бутерброд с салом и видит в углу ящика пакетик с новыми приманками, который еще в октябре привез ему из Москвы муж маминой сестры, ска-зав, что это супернасадка и у них на Московском море все только на них вторую зиму и ловят. Леша смотрит на диковинную снасть, дядя назвал ее балансир: длинненькая пятисанти-метровая узенькая эмалированная рыбка, хвостик окрашен красным и напоминает опере-нье космической ракеты, самое удивительное, что петелька для лески находится не в носу рыбки, а на спине, ровно на середине, а на носу и на хвосте впаяны острющие одинарные крючки, кроме того, к брюху еще приделан маленький тройничок с красивой желто-красной бусинкой. Как же она играет? Леша петелькой крепит балансир и опускает его в лунку – никакой такой игры не видно. Тогда он опускает снасть ко дну и чувствует, что она непривычно уходит далеко влево, потом возвращается к середине, она еще где-то в пол воды, и тут… долгожданный удар. Он был таким неожиданным, что Леха даже вы-пустил снасть из рук, с блесны рыба наверняка бы сошла, а здесь, подхватив удильник, он с облегчением ощущает, что рыба на месте, сидит, тянет в глубину с упрямством и силой, Леха ее разворачивает и смело тянет, полагаясь на прочность импортной лески 0,35. Вот под лункой мелькает белое пузо, еще усилие – и зубастая голова показалась из лунки. Отбросив в сторону удильник, Лешка как вратарь кидается на добычу и выволакивает щуку на лед. Большой хвостовой крючок глубоко засел в небе, маленький тройничок – прочно в пленке ниже острого ряда зубов. Щука села надежно, по-хозяйски. На шум подходят мужики.
- На что взял? – интересуется дядя Володя, а сам уже держит непривычную глазу приманку. – А… балансир, на Сенном брал?
- Нет, дядя подарил, – бормочет Леша, не веря собственной удаче.
- Дай, посмотрю, как играет? – просит высокий дядя Валера и, ловко освободив крючки, опускается на колени перед одной из своих лунок.
Методично широко взмахивает удильником и вдруг коротко подсекает. Все видят, как ему тяжело. Где-то там, в глубине, мечется рыба, отдавая в руку электризованными разрядами.
- Борис! Багорик! – кричит он своему напарнику, и тот несет к нему с несвойственной пожилому возрасту резвостью.
Опытный дядя Володя ловко сбрасывает с себя куртку и затеняет ей лунку. Взмах багориком – вот из лунки извлекают щуку. Есть! Щучина, забагренная «за галстук», извивается длинным телом, широко разевает рот.
- Вот это экземплярчик, кило на два с половиной!
- Дядя, а кто же поймал? – недоумевает Леша. – Снасть моя, блеснили вы, дядя Володя лунку затенял, дядя Боря багрил?
Мужики, до этого занянчившие щуку, оборачиваются к Лешке и дружно говорят, что, конечно, мол, твоя рыбина, твой балансир. Дядя Володя пододвигает Лешке щучину огромным серым валенком. Лешка блеснит по своим старым лункам и до прекращения бора успевает взять еще четыре щучки граммов под четыреста и подлещика, которого зацепистая снасть забагрила за плавник.
- Ну ты, паря, обловил нас! Ну, молоток, дай еще на снасточку гляну, – хвалит его дядя Вова.
- Обязательно надо такую штуковину заводить, – соглашается дядя Валера.
- А нам все на мотыля двадцатки жалко, – подытоживает разговор Борис, – мы все на хлеб да на вымя.
Вот такой получился настоящий праздник у рыбачков. Да, перволедок он и есть перволедок, на все глухозимье память, как первый поцелуй запоминается. А еще, как говорится, сказка ложь, да в ней намек, а суть его в том, что еще робко применяем мы новые снасти, а прогресс не стоит на месте и не надо отмахиваться от банжо-гольянов, девонов и других новшеств, покоривших уже весь цивилизованный мир.
Александр ЧЕКИНЕВ, 2004 год