К 100-летию Серафима Чекинева, или Потеря миллиона гигабайтов памяти
- Автор: Александр Чекинев
1 августа моему отцу исполнилось бы 100 лет! Его до сих пор помнят в Аткарске многие люди: уже изрядно пожилые его воспитанники по ЖУ-2, ТУ-21, СПТУ-13, где он работал физруком. Им он на всю жизнь, за весьма короткий срок общения, сумел привить любовь к спорту, танцам и, собственно, жизни в самом широком понимании этого слова.
Молочницы и продавцы мяса на базаре, с которыми он неизменно шутил, рассказывал анекдоты, показывал немудреные фокусы. Спортсмены, наконец, надолго запомнившие его советы, данные им после соревнований, которые он посещал вплоть до своей кончины. Думается, читателям будут интересны его биография и те зарисовки, оставшиеся в его цепкой памяти с детства до без малого девяностолетней старости. Больше всего на свете я жалею, что очень мало общался с отцом. О своей доаткарской жизни он рассказывал неохотно, но все же многое интересное мне порой удавалось выпытывать и запоминать. Родился отец 1 августа 1914 года в городе Дмитрове Курской области в семье купца III гильдии Ивана Николаевича Чекинева, вместе с братьями, занимавшимся мясной торговлей. Дед Иван был огромного роста и могучего телосложения, за три года до начала I мировой войны он женился на Антонине Рындиной. Родом она была из города Изюм, ее брат Владислав был один из первых русских воздухоплавателей.
Бабушка была грациозной, миниатюрной, невысокого роста, игривой и непосредственной. На единственной фотографии той давней эпохи дед Иван стоит на полу, а Антонина на стуле, такова была их разница в росте. Деду – известному кулачному бойцу, льстила женитьба на красивой панночке, но счастье длилось очень короткий период. Иван Чекинев в августе 1914 года был призван в армию и погиб на австрийском фронте, в первый месяц войны, едва повидав появившегося на белый свет сына, которого нарекли Серафимом, потому что 1 августа церковный праздник Серафима Саровского.
Маленький Симка пошел в мать, худенький, невысокий, легкий, подвижный, вот его первые воспоминания из детства: «Рыбачили с другом на реке Свапа, ловили возле моста, закинули с кручки – заклевало, потом повело – взял лещ фунтика на три (1 кг 200 г, – прим. авт.), вытянуть на кручку на тонкую из конского волоса леску не удалось, от обиды всплакнул».
Летом 1919 года города ненадолго коснулась гражданская война. Красные отступали, замолк, израсходовав запас лент, пулемет, установленный на колокольне. Одетый в кожаную тужурку комиссар прикрывал отход. Он побежал от церкви по площади, из-за угла выскочили белые конники и изрубили комиссара, почти неделю он лежал на площади, его не разрешали хоронить, потом убрали.
Не удивляйтесь, воспоминания детства отрывочны, но цепки. Я вот, например, отчетливо помню день смерти Сталина. Серафиму Ивановичу запомнились из того времени еще интересные эпизоды.
Бабушкина сестра тетя Нюша работала секретаршей еще в городской думе при царе, потом продолжала печатать на «Ундервуд» при Советах. Белые дали команду арестовать всех советских работников, 24-летнюю Нюшу увели в штаб. Все плакали, бабушка Тоня нарядилась и пошла выручать сестру. В штабе столкнулась со знакомым офицером, он быстро решил вопрос, через час дамы пришли домой в компании нескольких офицеров и устроили пышный обед с вином. Отец запомнил, что офицеры попросили поджарить картошку не на сковороде, а на большом противне в один слой, было очень вкусно.
Красные вскоре возвратили город и пошли с грабежами, хотели забрать большое зеркало, но дамы его отстояли, серебряные ложки бросили в кипящее молоко, из сундуков все же взяли много одежды и обуви. Один красноармеец, преизрядно пьяный, всех пугал ручной гранатой. На выходе в коридоре он упал и выронил гранату, все думали, сейчас взорвется, но обошлось. Красноармейцы, матерясь, ушли в соседний дом.
Следующие воспоминания отца касаются периода НЭПа. Страна была разорена гражданской войной, наступила разруха, ценные вещи были распроданы. В 12 лет отец пошел работать к частному предпринимателю, как сейчас говорят, а тогда к нэпману – Павлу Бздюкину, в доме которого размещались одновременно и жилое помещение, и производство, и лавочка с вывеской «Баранки и бублики». Сушили изделия на подловке, насмотревшись популярного тогда фильма «Абрек Заур» и движимый голодом, отец сотоварищи однажды, облазив уже опустевшие сады, залезли на подловку и умыкнули пару вязанок недосушенных баранок. Отца выгнали с работы.
Закончив 3 класса, отец и компания таких же ребят, как тогда говорили, «болтались меж двор». Ежедневно проезжающие через город шайки беспризорников твердили о том, что надо подаваться в Москву, где много разных занятий, где можно работать папиросниками, разносчиками газет и даже можно стать настоящими пролетариями, устроившись на какой-нибудь завод.
Антонина, пользующаяся славой веселой вдовы, в 1923 году родила еще маленького сына Сергея, который носил фамилию Каменский. Внимания Симе стало еще меньше, обидевшись на мать, он с группой подростков бежал из дома в Москву. Отцу едва исполнилось 14 лет.
Пришел на завод «Компрессор», из объявления узнал, что требуются чернорабочие и ученики строгальщиков. Его спросили: «Кем будешь?». Без запинки ответил: «Конечно, чернорабочим!».
- Скобарь!* – сказал пожилой кадровик. – Чернорабочий должен быть здоровяком! А у тебя, не знай, в чем душа держится. Пойдешь учеником строгальщика, и ты тоже, – он ткнул промасленным пальцем металлиста еще в одного подростка.
Трех других, повыше ростом и поплечистей, определили в грузчики. Радости отца не было предела! Еще бы, дали место в заводском общежитии и талоны на обед в столовую.
Не знаю, сколько поломал резцов отец, обучаясь своей профессии. Но вскоре он стал работать самостоятельно, операции, которые он выполнял, усложнялись, разряды постепенно повышались. В стране начинался в начале тридцатых спортивный бум, самыми уважаемыми вдруг стали «ворошиловские стрелки», чемпионы. Помните, у Маршака: «Знак ГТО на груди у него, больше не знают о нем ничего». Отец записался в секции лыж, бокса, баскетбола. Легкий и обладающий природной силовой выносливостью, он стремительно шел от победителя межцеховых турниров к спортивным вершинам районных и городских соревнований по лыжным гонкам. Отец был хорошим организатором, за ним тянулась молодежь. Хотя в комсомол его не приняли за купеческое происхождение, он был избран физоргом цеха, где умело комплектовал команды, а затем и физоргом завода. В середине тридцатых он стал освобожденным инструктором-методистом завода «Компрессор», где работало более 3 тысяч человек. Он принимал нормы ГТО, сам безупречно подтягивающийся, метал гранату, искусный пловец и лыжник, отец был личным примером в обучении. Он научился судить почти все игровые виды спорта, комплектовать сборные и приводить их к победам на рабочих спартакиадах. Он увлекся акробатикой и гимнастикой.
Преуспевал отец и в художественной самодеятельности, где вместе с Борисом Руцинским исполнял модную тогда синхронную чечетку. Вскоре их стали приглашать для участия в дивертисментах в ресторанах и кинотеатрах перед сеансами, что давало возможность дополнительного заработка.
(Продолжение следует)
Александр ЧЕКИНЕВ
* Скобарь – насмешливое название жителями города деревенских ребят.