Трудные будни военных лет. Часть 3
- Автор: Юрий Грачев
Как-то в одной из бесед Андрей Захарович Арефьев сказал мне: «Вот я расскажу тебе одну историю, в которой особенного ничего и не было, но мне пришлось видеть вот как тебя, беседовать с очень большим немецким шпионом».
- Уже к осени сорок первого года в Аткарске появилась очень красивая женщина. И признаюсь тебе, я никогда – ни раньше, ни после – не видел женщин красивее ее. (Суровое лицо Андрея Захаровича как-то сразу смягчилось, расправились морщинки, глаза затуманились грустью дорогих воспоминаний, – прим. авт.). Поселилась она в домике на моем участке у одной полуглухой старушки, и я пришел к ней с проверкой документов.
Все было в порядке: советский паспорт, польская фамилия. Паспорт выдан в городе Львове. Я спросил, как она оказалась в Аткарске. Ответ был обычным: спешная эвакуация на восток. Остановилась в Аткарске. По профессии портниха, думает в будущем заняться этим делом. Я спросил, кто у нее муж и где он сейчас? Она сказала, что муж работал инженером на одном заводе Львова. Где он сейчас, она не знает, наверное, сражается с немцами в рядах Красной Армии. И тут мне показалось, что в ее голосе послышалась усмешка...
Через несколько дней меня вызвал оперативный работник госбезопасности и сказал, что на моем участке живет женщина, назвал ее и попросил: «Ты хорошо посотри за ней. Куда она ходит, к кому, кто заходит к ней?». Хотя он и не назвал прямо причину наблюдения за этой женщиной (время было такое, что излишняя словоохотливость не имела популярности), но я еще больше утвердился в своих подозрениях, что речь идет о сборе важных сведений военного характера.
Я все понял. Я был молод, и меня охватил профессиональный азарт. Эту женщину я часто видел в компании подвыпивших офицеров из расквартированной в Аткарске воинской части. Иногда они посещали домик, где квартировала эта дама. Тогда до поздней ночи можно было слышать звуки гитары. Чаще других навещал эту женщину видный на внешность военный большого звания. Но все это, конечно, ни о чем не говорило. Война войной, а любовь любовью. Дело молодое.
Однажды поздним вечером я решил провести наблюдение непосредственно через окно комнаты, которую снимала эта женщина. Я прошел за кусты сирени небольшого палисадника около дома и посмотрел в щели ставней. Женщина была в комнате. На ней был одет темный бархатный халат с большими отворотами на рукавах, доселе в наших краях невиданный. Мне показалось, что женщина чем-то обеспокоена. Прошло какое-то время, начал накрапывать дождь, и я уже хотел уходить, как вдруг услышал, что в дом кто-то вошел. На столе стояла лампа и хорошо освещала помещение. Женщина встала, и в это время в комнату зашел мужчина средних лет в форме майора НКВД. Этого человека я раньше никогда не видел среди своих работников, но и не удивился, поскольку знал, что в городе действуют подвижные группы по борьбе как с уголовщиной, так и с диверсантами.
Я подумал, что это обычная любовная встреча, но они довольно сухо поздоровались и мне даже показалось, что этот офицер как бы в подчинении у этой женщины. Они о чем-то стали негромко говорить, но голоса их были хорошо слышны. Я прислушался, стараясь вникнуть в суть разговора. Но они все время говорили на совершенно непонятном мне языке. Потом женщина принесла поднос, на котором стояла рюмка и лежал кусочек сыра. Военный выпил и собрался уходить. Я вышел из своего укрытия и перешел на другую сторону улицы. Вскоре из калитки вышел военный и быстро пошел в сторону вокзала. Я осторожно последовал за ним. На улице Чапаева, недалеко от локомотивного депо, он зашел в один дом. Хорошо зная город, я тут же вспомнил, что в том доме также квартирует один из эвакуированных. Уже пожилой человек, к тому времени завоевавший большую популярность как хороший часовой мастер.
Решив, что больше узнать мне ничего не удастся, я быстро пришел в отдел и рассказал оперуполномоченному о том, что видел. К моему удивлению, оперативник спокойно сказал: «Ну вот, явились – не запылились, – и, обращаясь ко мне, добавил, – ты никуда не уходи, подожди нас здесь». Примерно через час оперативники и несколько автоматчиков вернулись в отдел и привели двоих уже знакомых мне людей. Это был часовой мастер и военный в форме майора НКВД. Я еще отметил про себя, что хорошо работают ребята. «Чего?» да «почему?» в то время спрашивать было не принято. Начинало светать, когда оперативник сказал мне: «Сейчас пойдем задержим эту даму. Ты зайдешь первым как участковый – она тебя знает. Скажешь – проверка документов». Когда пришли, я толкнул входную дверь. Мы вошли. Хозяйка дома еще спала, больше никого не было. На кровати в комнате квартирантки лежал тот самый бархатный халат. Было проверено много наиболее вероятных адресов, но женщина эта как сквозь землю провалилась.
И вот еще какое дело! С тех пор прошло много лет. Давно закончилась война, и эти события начали стираться в памяти. Но как-то раз в старых записях я обнаружил данные на ту красавицу. Любопытство не давало мне покоя. Кто были эти люди? В свое время я только полагал, что это немецкие шпионы. Я попросил своего хорошего знакомого из КГБ провести проверку по общесоюзному учету. Спустя какое-то время он показал мне бланк-ответ, где было написано: «Такая-то такая и около пяти-семи фамилий, в основном польские – резидент поволжских городов германской разведки «Абвер», убита в 1945 году при задержании в Астрахани, дата, подпись». Я держал этот листочек бумаги в руках, вспоминал то время и образ той необыкновенно красивой женщины. Ей бы где-нибудь в театре работать, а вот поди же ты – шпионка, да еще какая!».
Юрий ГРАЧЕВ