Кроличьи пляски под Машу Распутину

Как жаль, что нам недостает времени за суетой будничных дней приглядеться повнимательней к братьям нашим меньшим.

Много лет назад кто-то из аткарских кролиководов презентовал мне крольчонка–шиншиллу. Трепетному созданию с первой минуты было позволено свободно гулять по изумрудного цвета паласу, скакать по софе, оставляя, где вздумается, характерные сухие гранулки. Утомившись, к вечеру малыш уснул в ящике из-под посылки, а я ближе к полуночи получила возможность заняться творчеством, краем глаза отсматривая шедшую по телевидению концертную программу.

Уже ближе к ее завершению было объявлено выступление тогда еще восходящей поп-звезды Маши Распутиной. Буквально с первыми аккордами, как чертенок из табакерки, из посылочного ящика выскочил крольчонок. Пение Распутиной вызвало в нем бурю эмоций. Малыш, напугав меня до смерти, понесся по комнате, подскакивая выше письменного стола. Ухватив его с трудом, я силой затолкала его обратно, накрыв коробку крышкой. Кроль смел ее тотчас, продолжив безумный танец. Пришлось сверху поставить попавшиеся под руку тяжелые литые резиновые сапоги. Не помогло и это. Скачки продолжались минут пятнадцать, пока Маша Распутина не завершила свое выступление.

Уснул он на паласе, лежа на боку, разметав по сторонам и уши, и лапы, и хвост. В той же позе застала я его и утром. Попытки растормошить сорванца ни к чему не привели. Кроль тряпкой повисал на моей руке, даже не приоткрыв глаза.

В ужасе от того, что могу его потерять, кинулась звонить знакомому ветврачу Михал Михалычу Мартемьянову. «Оклемается, – заверил он меня, выслушав ночную историю. – Просто переутомился. Такое случается со всеми детьми». И оказался прав.

На следующий день я отправила крольчонка племянницам в Саратов.